Я не здесь. Я там, где ты...
Странно, но в последние зимы, люди стали меняться. Они не мутируют, нет. Они все так же дышат, говорят и ходят. Но, почему-то, они стали реже улыбаться и смотреть в небо.
Они бегут по коричневым, грязным улицам городских лесов, вдыхая угарный газ и выхлопы автомобилей. Они сталкиваются, сверкают озлобленными глазами, наступают друг другу на ноги. И терпеть не могут, когда идущий им на встречу человек – улыбается. Этак весело, от души и до ушей. Предъявляя всем желающим возможность полюбоваться великолепным набором белоснежных зубов. Таких же белоснежных, как и первый снег, падающий с неба в ноябрьскую грязюку.
А этот хмырь, идет, ухмыляется как умалишенный. Да еще ртом снежинки ловит, будто именно они делают его оскал столь неотразимым. И, казалось бы, под ноги не смотрит, и вот-вот в лужу ухнет или в столб фонарный врежется. А еще лучше, пьяного какого-нибудь толкнет, или на толпу малолетних хулиганов налетит. То-то будет потеха! Враз улыбочку его поганую с лица сдерут! Чтоб ходил – очи долу, чтоб радоваться – ни-ни… Ан нет! И лужи лежат в каких-то считанных сантиметров от его стоп, и мозжечок работает на все сто. И не во что не врежется и всех обойдет. И в небо смотрит. И счастлив!
Вдруг вообще обнаглеет, начнет звонить по мобильному телефону друзьям – подругам, призывая их полюбоваться первым снегом и чудным вечером. А глаза блестят, несет чепуху несусветную. И счастлив!
И, наконец-то, в лужу, глубокую и грязную, по щиколотку, с размаху, чтоб до ушей!.. И почему-то смеётся. И радостно сообщает очередному телефонному сотоварищу о столь нелепом происшествии.
И у-л-ы-б-а-е-т-с-я!!!
Тогда, не выдержав, люди бегут дальше, стараясь не замечать чудака. И силятся, как можно скорее, забыть его смех, улыбку, блеск глаз. Но, почему-то не могут. И вот, приходя, домой, люди снимают пальто и ботинки, испачканные коричневой грязью. И штанины брюк тоже впитали в себя эту мерзость, снова придется замачивать.
А дома ни кого нет. Дети неведома, где ходят, и придут опять поздно и под «шефе» от выпитого на дискотеке пива. Или еще какой-нибудь другой неведомой новомодной дрянью одурманенные. А супруг – супруга, наверное, или с друзьями в пивной, или с подружками за телесериалами сплетничают.
Ужин не готов. В холодильнике пусто. И газовый вентиль барахлит. И посуда не мыта. Ванная комната напоминает вьетнамскую прачечную. Кровать смята. И ни кого…
Тогда, люди выходят на балкон, или открывают оконную раму и садятся на подоконник. Свет во всей квартире выключен, магнитофон мурлычет что-то тихое и мажорное. Рядом чашка кофе или чая.
…и больно…
Люди поднимают заплаканные глаза к небу, и смотрят. Смотрят на белое кружево во дворе, вдыхают морозный воздух и … улыбаются.
… Бывает, люди идут к телефонам, звонят друзьям и сообщают, что сегодня чертовски чудный вечер.
… Бывает, люди выпрыгивают из окон.
Потому что, мало кто нынче может смотреть в небо. Ибо, мало осталось людей, которые улыбаются белому снегу.
Петербургские записки
lordung.livejournal.com/3897.html
Написано было в чудесном настроении - стоя на крыльце ВГГУ, вечером в ожидании троллейбуса. Тогда пошёл первый снег, и меня поразило сочетания белых хлопьев, которые становились лимонно желтыми в свете фонарей, а потом превращались в коричневые комочки среди кировской грязи тротуаров. Люди вокруг несутся с усталыми, мертвыми лицами. А я стою и улыбаюсь... И как говорится - "Остапа понесло"
Они бегут по коричневым, грязным улицам городских лесов, вдыхая угарный газ и выхлопы автомобилей. Они сталкиваются, сверкают озлобленными глазами, наступают друг другу на ноги. И терпеть не могут, когда идущий им на встречу человек – улыбается. Этак весело, от души и до ушей. Предъявляя всем желающим возможность полюбоваться великолепным набором белоснежных зубов. Таких же белоснежных, как и первый снег, падающий с неба в ноябрьскую грязюку.
А этот хмырь, идет, ухмыляется как умалишенный. Да еще ртом снежинки ловит, будто именно они делают его оскал столь неотразимым. И, казалось бы, под ноги не смотрит, и вот-вот в лужу ухнет или в столб фонарный врежется. А еще лучше, пьяного какого-нибудь толкнет, или на толпу малолетних хулиганов налетит. То-то будет потеха! Враз улыбочку его поганую с лица сдерут! Чтоб ходил – очи долу, чтоб радоваться – ни-ни… Ан нет! И лужи лежат в каких-то считанных сантиметров от его стоп, и мозжечок работает на все сто. И не во что не врежется и всех обойдет. И в небо смотрит. И счастлив!
Вдруг вообще обнаглеет, начнет звонить по мобильному телефону друзьям – подругам, призывая их полюбоваться первым снегом и чудным вечером. А глаза блестят, несет чепуху несусветную. И счастлив!
И, наконец-то, в лужу, глубокую и грязную, по щиколотку, с размаху, чтоб до ушей!.. И почему-то смеётся. И радостно сообщает очередному телефонному сотоварищу о столь нелепом происшествии.
И у-л-ы-б-а-е-т-с-я!!!
Тогда, не выдержав, люди бегут дальше, стараясь не замечать чудака. И силятся, как можно скорее, забыть его смех, улыбку, блеск глаз. Но, почему-то не могут. И вот, приходя, домой, люди снимают пальто и ботинки, испачканные коричневой грязью. И штанины брюк тоже впитали в себя эту мерзость, снова придется замачивать.
А дома ни кого нет. Дети неведома, где ходят, и придут опять поздно и под «шефе» от выпитого на дискотеке пива. Или еще какой-нибудь другой неведомой новомодной дрянью одурманенные. А супруг – супруга, наверное, или с друзьями в пивной, или с подружками за телесериалами сплетничают.
Ужин не готов. В холодильнике пусто. И газовый вентиль барахлит. И посуда не мыта. Ванная комната напоминает вьетнамскую прачечную. Кровать смята. И ни кого…
Тогда, люди выходят на балкон, или открывают оконную раму и садятся на подоконник. Свет во всей квартире выключен, магнитофон мурлычет что-то тихое и мажорное. Рядом чашка кофе или чая.
…и больно…
Люди поднимают заплаканные глаза к небу, и смотрят. Смотрят на белое кружево во дворе, вдыхают морозный воздух и … улыбаются.
… Бывает, люди идут к телефонам, звонят друзьям и сообщают, что сегодня чертовски чудный вечер.
… Бывает, люди выпрыгивают из окон.
Потому что, мало кто нынче может смотреть в небо. Ибо, мало осталось людей, которые улыбаются белому снегу.
Петербургские записки
lordung.livejournal.com/3897.html
Написано было в чудесном настроении - стоя на крыльце ВГГУ, вечером в ожидании троллейбуса. Тогда пошёл первый снег, и меня поразило сочетания белых хлопьев, которые становились лимонно желтыми в свете фонарей, а потом превращались в коричневые комочки среди кировской грязи тротуаров. Люди вокруг несутся с усталыми, мертвыми лицами. А я стою и улыбаюсь... И как говорится - "Остапа понесло"
-
-
11.09.2008 в 19:14-
-
11.09.2008 в 21:31-
-
12.09.2008 в 01:11